ЭМПИРИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ПСИХОАНАЛИЗЕ 
EMPIRICAL RESEARCHES IN PSYCHOANALYSIS

Савченко Г.Ю.

К портрету современного пациента

Аннотация. В данной статье представлен материал исследования, проведенного методом психоаналитического интервью в группе социально активных жителей Санкт-Петербурга. Каков сегодня портрет пациента, обращающегося за помощью к психоаналитику? Какие ключевые проблемы пытается разрешить современный человек? Все эти вопросы уводят нас в размышления о технике работы и теоретических постулатах классического психоанализа, отредактированного современной реальностью. Статья приглашает к размышлению о месте и роли психоанализа в современном мире, о бессознательном запросе социума на психоаналитическую помощь и о современных терапевтических техниках.

Ключевые слова: эдипальный конфликт, генетическая семья, теория объектных отношений, нарциссизм, пограничные структуры, психоаналитическая техника

Savchenko G.Y. 

Portrait of a modern patient

Abstract. This article contains the material of empiric research by the psychoanalytic interview in a group of socially active residents of St. Petersburg. What is the portrait of contemporary patient, seeking the help of a psychoanalyst? What crucial problems does modern man try to solve? All these questions lead us to think about the theoretical postulates of classical psychoanalysis, reedited by contemporary reality. Author of article stimulates to reflect on the place and role of psychoanalysis in the contemporary world and on modern therapeutic techniques.

Keywords: oedipal conflict, genetic family, object relations theory, narcissism, borderline structure, psychoanalytic technique

Лейтмотивом этой статьи, написанной на основе проведенных исследований, является мое убеждение в том, что в центре внимания психоаналитического процесса должно находиться терапевтически эффективное взаимодействие. В своей практической деятельности аналитик ориентируется на психоаналитическую теорию как на стройную систему идей, из которой вырастает практика и формируются технические приёмы. «…Мы стремимся не просто к описанию и классификации явлений, но к пониманию их как знаков взаимодействия душевных сил», – писал Фрейд в своей работе, посвящённой психоаналитической технике (1916/1917) [4].

Узловым моментом психоанализа Фрейда [1, 5] всегда являлся Эдипальный конфликт, открывающий, словно ключ, путь к бессознательным мотивам и причинно-следственным связям человеческой личности. Современный психоанализ [3] далеко ушёл от классической фрейдовской школы, вобрав в себя множество новых направлений, теорий и практик. Психоаналитические успехи и неудачи напрямую зависят от ситуации «здесь и теперь», от понимания того, как цивилизация и социальная среда формируют нового человека и новые отношения между людьми. И я задаюсь вопросом: является ли Эдипальный конфликт по-прежнему актуальной причиной современных неврозов или современная культура смещает фокус внимания на что-то иное? 

Существует мнение, что современный среднестатистический европеец тяготеет к одиночеству, неохотно или поздно вступает в стабильные, в частности, семейные отношения и озабочен собственным профессиональным и личным развитием. В США 28% процентов домохозяйств состоят из одного человека, в Швеции – больше 40%. И даже в гораздо более консервативной Японии их около 30%. Получается, если пройтись по квартирам в каком-нибудь мегаполисе, в каждой третьей вы обнаружите лишь одного человека (если, конечно, кто-то не забежал на пару часов в гости). За десять лет, с 1996 по 2006-й, по данным исследовательской компании Euromonitor International, число людей, проживающих в одиночестве, увеличилось на 33% и сейчас составляет более 200 млн. человек во всём мире. «Количество синглов на планете превышает всё население России», – сообщает журналист Евгения Береснева в своей статье «Вперед к одиночеству».

 В США в 1970-е годы, был обнаружен так называемый парадокс Истерлина. Ричард Истерлин обнаружил, что когда доход достигает определенного уровня, дальнейший его рост на ощущение счастья уже почти не влияет, зато стабильно влияют брак и здоровье.

В 1950 году американский социолог Дэвид Рисмен выпустил книгу «Одинокая толпа» [6] – сегодня число работ, посвященных этому вопросу, на Западе исчисляется сотнями. Но основательных исследований на российском материале до сих пор нет – только гипотезы1.

Сегодня темами психоаналитических дискуссий и фокусом внимания современной психоаналитической теории все чаще становятся проблемы индивидуалистического общества и нарциссического клиента. Многие зарубежные психоаналитические школы предлагают интересные техники и приёмы, успешно работающие с актуальными проблемами современности. Эти психодинамические модели значительно отличаются от классической психоаналитической практики. Мировой психоанализ изучает своего пациента и изменяется вместе с ним.

Общеизвестно, что психоанализ начинался с исследований симптомов истерических пациенток. Фрейд подробно описал топографию истерии и оставил множество рекомендаций по технике работы с этими феноменами бессознательного. Посеянные им психоаналитические зерна дали хорошие всходы и богатый урожай, который в том числе взошёл и на российской почве. И, несмотря на то, что в истории психоанализа есть яркий «русский след» (я имею в виду русских пациентов Фрейда), российская школа психоанализа до сих пор еще в процессе формирования и делает первые шаги к интеграции в мировое психоаналитическое сообщество.

Мировой психоанализ предоставляет нам замечательную возможность воспользоваться его исследовательскими наработками и наблюдениями за изменением социальной среды, коммуникативными потребностями человека и его способностью строить полные любви и доверия отношения с окружающим миром.

Нарциссическая ли практика «Я-есть», в которой весь мир существует для исполнения желаний Я, или архаика суровых родительских тотемов, кастрирующих и лишающих права на индивидуальные предпочтения (тварь ли я дрожащая или право имею), может быть, это истории о соблазнении и грехопадении? Или гамлетовские вопросы: «Быть или не быть?»… Какой из этих сценариев является ведущим лейтмотивом современного человека? Каков он, социальный портрет российского героя в интерьере психоанализа? Мне показалось интересным попытаться ответить на этот вопрос и исследовать топографию российской души. Что за клиент лежит у нас на кушетке? Для поиска ответов на эти вопросы я воспользовалась материалами собственных исследований, которые и хочу предложить вашему вниманию.

Перед вами результаты, полученные мною в ходе опроса и тестирования  персонала одной из крупных холдинговых компаний Санкт-Петербурга. Исследование проводилось по запросу самой компании как мониторинг персонала на мотивацию к работе. В течение 2013 – 2014 гг. было проинтервьюировано и протестировано 200 сотрудников компании. Для работы с каждым сотрудником я использовала форму сокращенного психоаналитического интервью и развернутый тест на мотивацию к работе.

Поскольку даже сокращенное психоаналитическое интервью дает довольно объемный срез личности исследуемого, то мне показалось интересным использовать часть этого материала для составления образа среднестатистического современного россиянина, который мог бы, при определенных условиях, обратиться за помощью к психоаналитику.

Все интервьюируемые были разделены на три возрастные группы:

• поколение 1970-х;
• поколение 1980-х;
•  поколение 1990-х.

Люди этих поколений (от 19 – 44 лет) являются сегодня наиболее активной  категорией граждан.

Для составления психологического портрета современника я использовала опрос по методу психоаналитического интервью, в котором меня интересовала семейная и родительская среда, образование опрашиваемого и его актуальная личная семейная ситуация. А также я обращала внимание на процесс, который Юнг и многие историки, изучающие ритуалы древних цивилизаций, называют инициацией. За точку отсчёта процесса мужской инициации я взяла время службы в армии, а для женщин – наличие детей. 

Проведём сравнение и динамический анализ межпоколенческих изменений.

Семья

Мы знаем, как поведение в родительских семьях между супругами и их модели отношений важны для растущих детей.  

Является ли генетическая семья травмирующим фактором,  негативно влияющим на жизни будущих взрослых?

Или это поддерживающая и безопасная среда, укрепляющая Эго ребёнка и помогающая ему преодолевать трудности роста и развития?

Сравнительный межпоколенческий анализ семейных систем выявил травматичные модели отношений. 

От поколения к поколению увеличивается алкоголизация в семье. По сравнению с поколением 70-х, которое успело сформироваться во времена СССР, в поколениях 80-х и 90-х годов (которое формировалось во времена смены социальных формаций) увеличивается число разводов и неблагополучных семей почти в два раза.  То есть семья является в нашем случае  источником травмы и отягчающим обстоятельством в формировании невротической личности российского пациента.

Образование

Традиционно образование является той «синицей в руках», которая гарантирует человеку социальную востребованность, стабильное и безопасное положение в обществе, а также является источником амбиций, самооценки и возможностью личностного роста и развития. И еще образование и профессию можно отнести к источникам, питающим нарциссические структуры личности. 

Мы видим, что в большинстве своем люди предпочитают выбирать стабильный кусок хлеба и профессию в противовес амбициозным планам и вложениям в личностный рост. 

На сегодняшний день Россия является одной из немногих стран, в которых диплом о высшем образовании не гарантирует стабильную работу по специальности, хороший материальный доход и самоактуализацию. Довольно большой и стабильно сохраняющийся из поколения в поколение процент людей со средним специальным образованием может также говорить о чувстве небезопасности в социальной среде, которое диктует выбор профессии, а не образования, и, возможно о невысоких амбициях и самооценке.

Актуальная семейная ситуация

Теперь рассмотрим, как меняется формат взрослой жизни и отношений участников исследования из поколения в поколение. Хотят и могут ли они строить полные любви и доверия отношения с другими или испытывают страх перед самостоятельным  «плаванием» во взрослой, отдельной от родительской семьи,  жизни.  

В этих данных отчётливо прослеживается желание российских мужчин и женщин, несмотря на усиливающуюся неблагополучную и травматичную ситуацию в генетических семьях, вступать в отношения и заводить собственные семьи. Но, несмотря на стремление к жизни в паре, даже в поколении 1970-х (а это люди, приближающиеся к зрелому возрасту) заметно выраженное желание поддерживать тесную связь с родительской семьей. Это может говорить о страхе и небезопасности перед вызовами реальности, из которых проистекает желание как можно дольше оставаться в позиции ребёнка и не разрывать связь с родительскими фигурами.

Данные показывают, что потребность в стабильных партнёрских отношениях возникает значительно позже, чем это считалось нормальным ранее – ближе к 30 годам. Но тенденция к созданию пары видна отчётливо (в противовес современной европейской тенденции жить «соло»). И это тоже подтверждает гипотезу о страхе взрослой жизни в небезопасной, тормозящей взросление социальной среде.

Инициация

История культуры и цивилизации говорит нам о ритуалах и традициях, которые помогали детям мужского и женского пола вступать в мир взрослых, принимая необходимые для этого ролевые стандарты, присущие их биологическому полу. 

Такие ритуалы подробно описывают мифы, легенды и сказки народов мира. Они призваны инициировать и закрепить в подрастающем мальчике или девочке способность быть отдельным, справляться со страхами, принимать самостоятельные решения и нести за них ответственность. 

Традиционно мужская инициация помогала мальчику осознать свою физическую силу и принять роль защитника и воина, мужа и отца. 

Девочку она подготавливала к принятию своей женственности и сексуальности, роли хранительницы очага и семейных ценностей, а также помогала ей социализироваться  в качестве матери и жены.

В современном мире эти ритуалы не носят такого всеобъемлющего характера и не требуют обязательного исполнения. Но все же точкой отсчёта мужской инициации принято считать время, проведённое мужчиной в армии, а для женщины такой отправной точкой является рождение ребёнка.

Данные довольно удручающие, особенно, касающиеся женской социальной роли. Отчётливо прослеживается тенденция отказа женщин от своей традиционно женской роли. Да и менее половины социально активных современных мужчин не горят желанием занять взрослую мужскую позицию. Достаточно вспомнить данные, говорящие нам о количестве  мужчин и женщин, которые продолжают жить с родителями, стараясь не  разрывать этот симбиотический паттерн как можно дольше. Все эти тенденции могут говорить и о спутанных гендерных ролях, и о сильном страхе перед реалиями современной жизни, проистекающем из травматических сценариев родительских отношений, и о слабости Эго-структур, и о сложностях в построении объектных отношений.

Хочу завершить портрет современного россиянина, дополнив картину результатами тестов на мотивацию.

Жизнь взрослого человека состоит не только из личных, семейных и любовных отношений. Важную роль в ней играют социальные связи и рабочие отношения. Сегодня работа занимает половину активного времени взрослого человека. 

Человек – «общественное животное», и во многих случаях именно работа открывает для него возможность компенсировать недостающее, чтобы, сохраняя равновесие, двигаться вперед.

Вот сводная картина мотивации персонала. Как я уже говорила ранее, протестировано 200 сотрудников большой холдинговой компании. Из 20 предложенных мотивов к работе в результате тестирования было выделено 4 основных:

• мотив сотрудничества (потенциальная готовность персонала работать в команде и развивать горизонтальные связи) – отметили все тестируемые –100%;
•  мотив содержания работы – 90%;
•  мотив достижений на рабочем месте (желание сотрудников профессионально развиваться в компании, получать признание со стороны руководства и уважать себя за свою работу)  в 90% случаях;
• финансовые мотивы отмечены как ведущие мотиваторы у 60% опрошенных.

Негативные жизненные истории, неполные семьи, родители-алкоголики не дают своим подрастающим детям важных человеческих навыков общения в социуме и не воспитывают в них умения ориентироваться в жизни, расставлять приоритеты и добиваться результатов. К тому же школа, которая в прошлые времена формировала эти важные для взрослой жизни навыки и фактически помогала детям из неблагополучных семей доформировывать их, на современном этапе не справляется с этой задачей. 

Подрастает поколение людей, которое пришло в мир на развале ценностей СССР в анархии переходного периода; в массе своей его представители растеряны, наполнены страхами и чувствуют себя одинокими. Через картину мотиваторов к работе можно увидеть, какими проблемами озабочено и что отыгрывает большинство социально активных современников. Они хотят чувствовать свою принадлежность к социально значимой и успешной рабочей семье. Они хотят делать интересную и важную работу, чтобы наполняться самоуважением и гордостью. Они хотят, чтобы значимые другие признавали их ценности и гордились ими. Им необходимо получать хорошую зарплату, так как это будет гарантировать их безопасность и устойчивость в неустойчивой и небезопасной среде, а также подтверждать самооценку.

Таков портрет нашего современника.  И это, конечно, не нарциссические личности, сконцентрированные на получении удовольствия от жизни, самостоятельные и особенно не нуждающиеся в ком-то другом. 

Наши потенциальные клиенты – это скорее личности зависимые, с пограничными структурами, которые мы называем доэдипальными. Большинство их проблем проистекает из чувства небезопасности окружающего мира и нежелания разрывать тесные связи с родительскими фигурами. К этому добавляется неустойчивая гендерная идентичность…

 Безусловно, такая картина требует неклассических подходов в терапии и выбора неклассического инструментария для аналитической работы. Но это уже начало другой темы о российских психоаналитических школах, российских клиентах и российских техниках работы.

Литература

1. Абрахам К. Психоаналитические труды, т.1. (1907 – 1912). – Ижевск: ERGO, 2009. – С. 376.
2. Кляйн М. Развитие в психоанализе. – М.: Академический Проект, 2001 – С. 121 – 394.
3. Томэ Х. Кехеле Х. Современный психоанализ, т.1. – М.: Прогресс-Литера, 1996. – С. 576.
4. Фрейд З. Сочинения по технике лечения. – М.: Фирма СТД, 2008. – С. 437. 
5. Энциклопедия глубинной психологии, т.1. – М.: MGM-Interna, 1998. – 772 с.
6. Riesman D., Denney R., and Glazer N. The Lonely Crowd: A Study of the Changing American Character. – New Haven: Yale University Press, 1950.